Помню, сижу я на холодном подоконнике чужого подъезда и плачу: все, восемнадцать исполнилось, жизнь кончена.
Есть в жизни женщины такие даты — пограничные. Которые почему-то вдруг что-то обозначают.
Например, восемнадцать. Дата культовая.
Во-первых, согласно словам некогда модной песенки, как только девушке исполняется восемнадцать, ее можно целовать везде. Забираешь скорее, увозишь за сто морей и целуешь везде, просто потому, что восемнадцать.
Во-вторых, почему-то именно эту цифру называют в поздравлениях на юбилеях дам бальзаковского возраста: «А вам опять восемнадцать!», «давайте же выпьем за ваши восемнадцать!», «пусть ваши восемнадцать не закончатся никогда!».
Даже и не знаю, отчего это престарелым барышням так хочется задержаться именно на этой цифре: то ли сто морей манят и зовут, то ли никто давненько не целовал везде, то ли еще по какой, не менее важной, причине.
Потом бегут как точки-тире: двадцать-двадцать-три-двадцать-пять-двадцать-восемь, у каждой свои, наполненные какими-то важными событиями вроде профессионального роста, замужа-развода-замужа, детей или не детей, словом, годы, в которые происходит определение в пространстве: кто ты, с кем ты, где ты, и чем занята с девяти до шести, а так же в какой конкретно бар любишь завернуть после.
И вот наступает тридцать. Возраст тот еще.
Во-первых, каждая встречная-поперечная особа женского полу обязательно бросит в лицо что-то вроде «а ты все не замужем?», «еще не родила?», «а второго когда?», «все на побегушках?», «с уродом этим скоро разведешься?», «что, в начальники не берут?» и другие мотивирующие вопросы.
То есть оказывается, что за тобой пристально следят и имеют по твоему поводу не самое доброе мнение. Потому что в тридцать надо уже соответствовать, а ты все не соответствуешь.
Во-вторых, каждый встречный-поперечный мачо не спросит, так подумает: ага, тридцать, а все еще одна, значит, с браком бабенка, ага, тридцать и без детей, значит, что-то неладно, не умеет с мужиком управляться, ага, тридцать и дети, тетка, значит, уже, каши с ней не сваришь.
В-третьих, и сама начинаешь задумываться: вот уже и без макияжа на улицу не выйдешь, вот уже без бриллианта в свет не покажешься, вот уже и шубу пора, а и пенсия маячит, а замуж не вышла, второго не родила, начальником не стала, и все на побегушках…
Пожалуй, тут-то и вспомнишь добрым словом свои когдатошние восемнадцать, в которые одно только тебя волновало: поцелуют ли тебя везде, или только пригрозят…
И кажется мне, пережить без потерь тридцать — большая удача. Потом уже и пятьдесят — не так страшны.
Свежие комментарии