Я сам

 

- Почему-то все время болит голова. Наверное, какая-то болезнь. Может эта, как у Понтия? Какая-то карния? Хорошо бы, но вряд ли.

Ты прекрасно помнишь этот день. Тем более что был он совсем недавно. Каких-то тридцать лет назад. Вот, прямо как сейчас, твой сын забрал у тебя ложку, и со словами:

 - Я сам,  - постепенно справился с остатками каши.

Именно в этот момент ты понял, что означает слово «умиление». Но, сразу забыл, потому что  события поскакали привычным галопом, не оставляя времени на осознание происходящего.

Вот, он уже одевается без посторонней помощи. И, даже зимой. Вот, заканчивает школу, институт. Получает профессию, делает карьеру и, наконец, рожает тебе внуков.

«Я сам» звучит в тебе как песня, а головная боль, что иногда вспыхивает подобно фейерверку, воспринимается, словно неизбежная плата за удовольствие, подобного которому ты не знал раньше.

Ты оглядываешься и осознаешь, что твоя жизнь достигла своего пика и, удовлетворенно соглашаешься:

- Пусть так будет всегда!

Умиление прочно забыто, потому что – гордость это совсем другое ощущение. И, когда, однажды слышишь:

- Папа, давай я, - соглашаешься и думаешь:

- Дожил, выросла смена.

Однако, вот это: - Давай я, - звучит все чаще и чаще, и головная боль поселяется в тебе на вполне законных основаниях.

Память. Единственно непознанная деталь, вдруг подсовывает совсем недавний сюжет, когда ты сам, каких-то двадцать лет назад, аккуратно, но неумолимо, отстранил своего собственного отца от всех важных и ответственных дел. Ты соглашаешься, но тут же возражаешь:

- Это была совсем другая история.

С этого момента головная боль уже не покидает тебя ни на день, потому что начинаются звонки. Нет, они были и раньше, но с просьбой о помощи, с желанием посоветоваться, а теперь?

Теперь, чтобы узнать: как твои дела? Как здоровье? Не нужно ли срочно приехать вопреки обычному графику посещений.

Вот тогда и понимаешь, что тебя постепенно вычеркивают из списка «действующих» и одновременно вносят в другой список. Список «бывших» или «доживающих» - неважно. Потому, что ты не согласен. Это ты всегда был опорой, рукой помощи, каменной стеной. И никто не имеет права менять порядок вещей.

А голова болит все настойчивей, и приходится согласиться с тем, что твой мир сошел с ума. Потому, что иначе не сходится. Потому, что иначе не может быть.

И тогда, ты находишь в своем графике несколько свободных часов, чтобы стать абсолютно одиноким.

И лезешь на эту стену или крышу, или еще Бог знает куда, лишь бы без помощников, наблюдателей и сочувствующих.

Потому, что вся твоя, уже достаточно долгая жизнь, со всеми ее потрохами, легко умещается в одну короткую формулу:

- Я сам!