В год 70-летия Фултонской речи, навсегда связавшей образ России с «железным занавесом», мы представляем спецпроект о тех, кому удавалось за него проникнуть и рассказать об увиденном. Россия XX века в книгах посетивших ее иностранцев: все, что они считали нужным сообщить об этой стране,— в 16 мыслях.
Вальтер Беньямин "Московский дневник"1926 год:
Каждая мысль, каждый день и каждая жизнь существуют здесь словно на лабораторном столе. И словно металл, из которого всеми способами пытаются получить неизвестное вещество, каждый должен быть готов к бесконечным экспериментам.
Роберт Робинсон "Черный о красных"1930–1974 годы:
Русские часто ведут себя крайне непредсказуемо. Думаю, что виной тому страшно холодные зимы. Иногда невозможно понять, что с ними происходит. В те дни, когда температура опускалась до минус тридцати градусов, я заранее знал, что стану свидетелем аномального поведения. Я нередко наблюдал, как та или иная женщина без явной причины вдруг замрет, уставится в одну точку, начнет плакать и раздражаться.
Памела Линдон Трэверс "Московская экскурсия"1932 год:
Настоящему большевику одиночество ни к чему. Он так устроен, что его единственное желание — это работать в шайке, спать в шайке и наслаждаться жизнью тоже в шайке.
Габриэль Гарсиа Маркес "СССР:
22 400 000 квадратных километров без единой рекламы кока-колы"1957 год:Русский алфавит таков, что, мне казалось, буквы на объявлениях разваливаются на части, и это производило впечатление разрухи.
Герберт Дж. Уэллс "Россия во мгле"1964 год:
Положение настолько ужасно, что не поддается никакой маскировке
Спецвыпуск: "железный занавес"1819–1946 годы:
С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес. — Представление окончилось. Публика встала. — Пора одевать шубы и возвращаться домой. Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось. (Василий Розанов. "Апокалипсис нашего времени", 1917 год)
Хедрик Смит "Русские"1971–1974 годы:
Безропотность — характерная советская реакция на привилегии начальства. Русские говорят, что в их истории так было всегда, и этот факт принимают с фатализмом. Единственное, что допустимо сделать, — найти возможность приобщиться к этим привилегиям.
Мирослав Крлежа "Поездка в Россию"1925 год:
Единственная постоянная величина в России: время — не деньги. К понятию времени здесь все относятся индифферентно.
Карл Шлегель "Постигая Москву"1982 год:
Москва, при всем прогрессе туризма (а туристы, как и прежде, чаще всего ездят организованными группами), при всем переплетении с миром международного бизнеса и несмотря на массу политических и культурных делегаций, неподходящая территория для вольно бродящих странников.
Сигрид Унсет "Возвращение в будущее"1940 год:
В сущности, путешествие через Россию и Сибирь нельзя считать утомительным. Сидишь себе спокойно и едешь, и копишь на себе грязь, ведь помыться невозможно.
Лион Фейхтвангер "Москва 1937"1937 год:
Население охватил настоящий психоз вредительства. Привыкли объяснять вредительством все, что не клеилось, в то время как значительная часть неудач должна была быть наверное просто отнесена за счет неумения.
Пьер Паскаль "Русский дневник"1916–1933 годы:
Русский не кичится ни собой, ни даже своим Отечеством. Он любит свою страну глубоко, знает ей цену, но держит это про себя.
СССР — порядки, учреждения и народ. Краткое руководство только для офицеров вооруженных сил США1945 год:
Они не любят, когда их порядки объясняют восточным безразличием к человеческой жизни. Каждый русский не любит поговорку "Поскреби русского и обнаружишь татарина", наоборот, он считает себя западным по культуре и образу жизни.
Этель Сноуден "По большевистской России"1919 год:
Кажется, русские научились обходиться без сна. Они ни за что не лягут спать до самой поздней ночи. Редко, когда нам разрешали вернуться в свои комнаты раньше двух часов ночи — а чаще и раньше трех.
Джордж Ф. Кеннан "Дневники Кеннана"1933–1952 годы:
Благожелательный иностранец не может помочь русскому народу, он может помочь только Кремлю. И, напротив, он не может навредить Кремлю, он может только навредить русскому народу. Так устроена эта система.
Анри Барбюс "Сталин. Человек, через которого раскрывается новый мир"1935 год:
Именно для большевиков — подлинных социалистов нашего времени — вопрос об уважении к человеческой жизни является чрезвычайно серьезным и важным. И они ставят его сами. Именно из уважения к человеческой жизни они заявляют, что некоторых людей надо уметь обезвреживать.
Дьюла Ийеш «Россия. 1934»1934 год:
Город и в этом месте взрыт-перекопан. Москва словно в насмешку над безвинным чужестранцем, повсюду подозрительно выглядывающему то, что от него прячут, на протяжении целых районов вывернулась наизнанку.
Анатоль Шуб «Новая русская трагедия»1967-1969 годы:
Русские — глубоко духовный народ с трагическим взглядом на жизнь, относительно безразличный к западному материализму, фундаментально анархистский и подозрительный по отношению к любой власти.
Теодор Драйзер «Драйзер смотрит на Россию»1927 год:
Каким бы ни был строй, нельзя насаждать среди людей мрачный, чисто функциональный подход к жизни. Если коммунистический строй не откроет дорогу красоте, ему не выстоять.
Майкл Биньон «Жизнь в России»1977 - 1980 годы:
Миллионы людей не интересуются никакой конструктивной деятельностью. Для них отдыхать — значит не делать ничего в буквальном смысле. Европейцы, особенно взрощенные протестантской этикой и чувством вины, возникающим из-за праздности, не могут понять, как русские могут быть так счастливы, делая так мало. Но они могут.
Рудольф Волтерс «Специалист в Сибири»1932–1933 годы:
Страсть русских к речам чудовищно сильна, и каждый должен был то, что говоривший до него долго и подробно описывал, повторить еще раз. Было бы не страшно, если бы все члены комиссии повторяли одно и то же. Но, к сожалению, обязательно находился кто-то, кто придерживается другого мнения, и начинался бесконечный шабаш, дебаты дилетантов на технические темы.
Артур Рэнсом «Шесть недель в Советской России»1919 год:
Обычно русские разговаривают так, как будто сами находятся в Петрограде, а их собеседник — во Владивостоке.
Родрик Брейтвейт «За Москвой-рекой. Перевернувшийся мир»1988-1992 годы:
Это страна, где ложь была возведена в принцип поведения, и потому такие понятия, как Правда, Честь, Преданность, Мужество сохранили свой смысл для самых простых людей, которым постоянно приходится делать выбор, с каким англичане не сталкивались уже лет триста, со времен гражданской войны. Нас эти высокопарные слова смущают. Для русских они — неотъемлемая часть повседневной жизни.
Уильям Таубман «Вид с Ленинских гор»1965 год:
Очередь к окну не укорачивалась передо мной и не удлинялась за мной. Вместо этого она утолщалась между мною и окном. Студенты подходили к своим друзьям в начале очереди, жали им руки и присоединялись.
Лайам О'Флаэрти «Я был в России»1930 год:
Как большинство цивилизованных людей, я ненавижу массовые обзорные экскурсии. Но русские их любят. Они страшатся одиночества. Они любят быть в толпе.
Шейла Фицпатрик «Шпион в архивах»1966–1970 годы:
Советские власти были не так уж глупы, считая историков вроде меня по сути шпионами. Мы пытались добыть информацию, которую они не хотели нам давать, а мы ради нее были готовы на любые хитрости и уловки.
Джон Скотт «За Уралом. Американский рабочий в русском городе стали»1932-1942 годы:
Курс истории меня поразил. Все исторические события считались или белыми, или черными, любые веяния и тенденции упростились. На каждый вопрос имелся абсолютно точный ответ, причем принималась только его дословная формулировка. Эта система была выстроена с арифметической точностью.
Уолтер Беделл Смит «Мои три года в Москве»1946-1948 годы:
Аресты тайной полицией обычно совершаются по ночам, в атмосфере таинственности, устрашающей даже для иностранца с дипломатической неприкосновенностью. В Москве ходит шутка, рассказываемая обычно с сухой усмешкой, о вахтере, который посреди ночи стучится в квартиры и громко сообщает: "Товарищи, не пугайтесь, просто пожар".
Андреа Ли «Русский дневник»1978 год:
Протестантская этика не смогла здесь укорениться. Природа русского человека явно содержит недостаточные запасы чувства вины за безделье или проживание за чужой счет; распространенные здесь щедрость и взаимозависимость сделали подобные ситуации вполне обыденными.
Андре Жид "Возвращение из СССР"1936 год:
Поскольку сравнивать совершенно не с чем — разве что с проклятым прошлым,— ты с радостью берешь то, что тебе дают. Самое главное при этом — убедить людей, что они счастливы настолько, насколько можно быть счастливым в ожидании лучшего, убедить людей, что другие повсюду менее счастливы, чем они.
©
Свежие комментарии