Есть такой анекдот. К директору цирка приходит артист и предлагает феноменальный трюк: человек забирается под купол и прыгает на небольшую бетонную площадку, вниз головой. Номер идет с успехом, публика в шоке и восторге. Через какое-то время трюкач заходит к директору и просит аспирин: «Голова-то побаливает». Мне кажется, это такой подпольный анекдот об адептах бесперспективных отношений.
Но сначала договоримся о терминах, так как вольные трактовки в данном случае помешают, а перспективу всегда можно трактовать двояко. Отношения бесперспективны вовсе не потому, что они ничего не дают, не приносят дивидендов, не радуют и не наполняют смыслом каждый день.
Бесперспективные отношения - всегда сумасшествие, они часто соответствуют еще одному признаку: кто-то убегает, а кто-то догоняет, придерживая руками выпрыгивающее сердце – запыхался, куда так быстро, давай остановимся ненадолго, но остановки не будет. Не стоит причислять к этому наивысшему разряду умопомешательства адреналиновые пляски вокруг опасного (с точки зрения разоблачения) секса, секс – только одна из составляющих, всего одна.
Взрослый мужчина, крупный государственный чиновник, каждое утро в течение целой зимы начинает за нечистым столом студенческого кафе. Кафе, разумеется, называется «Гаудеамус», и государственный чиновник неловко горбится на колченогом табурете, в бумажном стакане растворяется кофе, на бумажной тарелке сохнет сыр. Напротив чиновника скучает дипломница, не такая уж и красавица, не такая уж и умница, но совершенно невозможно: а) встать и уйти, б) завтра не ловить ее здесь, среди пластиковых столов, запаха горелого молока и вермишелевого супа. Чиновник раскрывает бумажник, из целлулоидного окошка на него укоризненно смотрит семья. Дипломница вопросительно изламывает бровь. Они поднимаются в ее комнату, ненадолго, двадцать минут, и вообще - ей пора к руководителю проекта, через три недели предзащита. Чиновник дает себе слово, что это был последний раз, он счастлив.
Два эндокринолога, кандидат медицинский наук и доктор без степени, смотрят друг на друга из разных концов актового зала. Проходит семинар или симпозиум на хорошую, нужную тему «Аутоиммунный тиреоидит и лимфоаденопатии», выступает докладчик, презентация сопровождается демонстрацией слайдов, и на белом экране Зоб Хасимото сменяет зоб Риделя, а кандидат медицинских наук отправляет сообщение доктору без степени, используя тайный мобильный телефон. В перерыве у зеркала на первом этаже. Доктор без степени кивает тщательно уложенной головой, каштановые локоны взлетают над белоснежным халатом. Она еще не знает, что встреча у зеркала будет последней. Она еще не знает, что пришло время, когда говорят «все кончено», она еще не готова.
«Сейчас, по прошествии некоторого времени, я уверен, что всегда отдавал себе отчет в бесперспективности этого романа. Мы познакомились случайно, посторонние взрослые люди, за спиной каждого стояли семьи, заботы, невыплаченные долги, непогашенные обязательства… Иной долг вообще не предполагает погашения, иные обязательства только прирастают с каждым днем, всем известно: родители, дети, работа. И так далее».
«Я сразу поставила этого мужчину выше себя, для меня это очень типично, единственная действующая модель отношений в паре, чтобы смотреть снизу вверх; понимаю, что это не идеально с точки зрения феминизма или даже здравого смысла, но так сложилось. Сейчас, по прошествии некоторого времени, я уверена, что всегда знала, как плохо придется потом, когда все кончится. Но не предпринимала никаких страховочных мероприятий, не использовала бандажей, ничего; сама прекращала всякие беседы на тему: а если бы вот мы встретились десять лет назад, а если бы пятнадцать, а если бы вот сейчас случилось так, так и так. Мне не нравилась атмосфера, немедленно возникавшая после таких разговоров - это был вакуум, маскирующийся под обычный воздух. Так и продолжалось, у меня все получалось, дела шли прекрасно, энергия переполняла. Каждое движение приносило радость, глоток чая - невыразимое удовольствие, словно ты пьешь не чай, а… я не знаю, коньяк двадцатилетней выдержки; каждая секунда отщелкивала блаженством, а положишь ногу на ногу – сразу оргазм».
Чем, собственно, не перспектива, острое наслаждение моментом, непрерывный взлет, набор высоты и эшелон десять тысяч пятьсот. Когда речь заходит о высоте, то следующим пунктом будет падение с нее – закон жанра, ничего личного. Подобрались, в общем, к основному и решающему минусу отношений без перспектив – так плохо, так больно, так обидно – падать с высот, эшелон десять тысяч пятьсот. И столько дел - да вот хоть включить чайник, набрав водой, но сначала преодолеть три шага до выхода из спальни. И ползешь, сея хаос, тоску и чуть не смерть на своем горьком пути до чайника.
«Конечно, я не собирался покончить с собой, что за глупость. Мужчина не может жить для любви, мужчина должен жить для дела, или другого человека. Но посмотрели бы вы на меня в те дни! Полчаса уговаривал себя повернуть ключ зажигания, тронуться с места, казалось – нет в этом смысла, раз не увижу её».
«Переживала, конечно, страшно. Да что говорить!.. Черная дыра в голове, дрожат пальцы, текут сопли, брызжут слезы, болит желудок и утро можно начать, лишь проглотив какую-нибудь таблетку, обещающую скорейшее выздоровление, но всегда обманывающую».
Да. Не очень-то получилось жизнеутверждающе. Просто, я бы сказала, какой-то Product placement антидепрессантов. Просто хоть называй этот текст «Прозак!» и пытайся продать фармацевтической компании.
«Но знаете, что самое забавное? Если бы меня сейчас вернули на эти годы назад, неужели уже четыре прошло, и спросили: ну что? Я бы снова сказала: да, и повторила бы для убедительности: да! Вот уж действительно, перспективка».
Есть такие необязательные вещи, как коньяк двадцатилетней выдержки, студенческая забегаловка с вечным названием «Гаудеамус», отношения, у которых нет будущего. Без всего этого вполне можно обойтись, разумно выстроить жизнь, быть уверенным в завтрашнем дне, это хорошо и правильно. Но иногда посреди собственного благополучия неплохо взять и прыгнуть головой вниз на бетонную площадку.
автор: Наталья Апрелева
Свежие комментарии